ОБЫЧНО ВАДИМ ЗАНИМАЕТ СТОЛИК В САМОМ УГЛУ частного клуба «Примерное поведение», берёт бесплатный кофе и курит ментоловые сигареты. Раньше у Вадима был собственный клуб, «Нюанс», но его пришлось закрыть. Теперь он коротает вечера тут, сидит в полумраке, освещённый экраном компьютера, — лицо у него красивое, вытянутое, лоб высокий, седые волосы зачёсаны назад. На заставке рабочего стола — фотография рыжей женщины в нижнем белье и чулках, соблазнительно перегнувшейся через спинку аляповатого кресла. Однажды я спросил у него, кто она, а он отмахнулся немного с досадой: «Да так, дама одна. Мы с ней не общаемся». «Примерное поведение» находится в подвале под магазином «Дикси». Вокруг со всех сторон стоят типовые многоэтажки восточной окраины города. Внизу в табачном дыму разливается смесь из тусклого света красных ламп и разноцветных лучей неоновых знаков — ты словно смотришь на всё сквозь сшитую из киноплёнок с фильмами 80-х тонкую вуаль. Через неё, впрочем, просвечивает реальность провинциальной дискотеки: стены выложены декоративным кирпичом, играют хиты конца прошлого века. Перед длинной барной стойкой расставлены массивные диваны из бежевого кожзама. В их потёртости есть что-то очень будничное и обезличенное, напоминающее о сотнях случайных людей, которые были здесь раньше, выпивали, болтали, любили и занимались сексом. Этим вечером в «Примерном поведении» заявлена вечеринка в стиле БДСМ, но по привычке зашли и адепты рекреационной групповухи. На высоких каблуках, в коротком кожаном платье и с позолоченной маской на лице вдоль бара фланирует привлекательная девушка. За собой она таскает на поводке долговязого раба в латексных шортах и латексной же балаклаве. Всё в их походке, неуверенной и неуклюжей, выдаёт неофитство. И правда, в подобном месте Катя и Миша впервые. На местном жаргоне таких называют «свежим мясом» и высоко ценят. Поэтому, когда они отправляются исследовать «зону отдыха» — длинный коридор с огромными кроватями по бокам, отгороженными полупрозрачными занавесками, — за ними, с небольшим отставанием, в поисках экшена воодушевлённо семенит полноватый мужчина. У него похожая на дикобраза чёрная волосатая грудь и круглый живот, а вокруг талии обёрнуто бордовое полотенце. Он бывалый. Вадим стоит в коридоре, обнажённый по пояс, в перетянутых ремнём брюках и тупоносых ботинках. Он уже в возрасте: в этом году Вадиму исполнится 50 лет. Он равнодушно разглядывает проходящих мимо фриков: вот прошмыгнула на блестящих сапогах эффектная темноволосая женщина в облегающей конструкции из тугого корсета и сложной системы ремешков, проплёлся парень в нелепом костюме Робина, кубарем вкатились в бар смешливые подружки с плётками в руках. Садомазохистская эстетика Вадиму совсем не близка. «Если я вижу красивую женскую жопу, то я хочу её трахнуть, а не отхлестать до крови», — когда Вадим говорит, он иронично прищуривает правый глаз, а правый уголок тонкого рта изгибает в ухмылке. Вадим — свингер. Грубо говоря, ему нравится, когда пары обмениваются партнёрами: например, ты спишь с моей женой, а я с твоей. В России похожие пристрастия разделяют более сотни тысяч человек. Вадим в теме уже почти два десятка лет и себя называет «свинг-пенсионером». Он видел, как свинг от объявлений в газетах дорос до развитой сексуальной субкультуры с десятками тематических клубов, базами отдыха и курсами полового воспитания. Это и одна из самых интересных субкультур в нашей стране, поскольку в ней постоянно поднимаются вопросы, которые общество продолжает старательно замалчивать: вопросы о меняющейся функции семьи, распределении гендерных ролей и месте секса в жизни. Самая растиражированная легенда гласит, что начало свингу во время Второй мировой войны положили американские пилоты, перевозившие своих пассий поближе к авиабазам. Они придумали «Клубы ключей» — специальные вечеринки, на которых все участники складывали ключи от своих апартаментов в одну фуражку. Затем девушки вытягивали случайный ключ и отправлялись проводить ночь с его владельцем. Постоянно рискующие умереть в ходе задания лётчики таким образом заключали негласный договор, по которому оставшиеся в живых должны позаботиться о возлюбленных своих погибших товарищей. После победы пилоты как зёрна рассыпались по стране, всюду пустив ростки нового подхода к сексу. Уже в следующее десятилетие газеты начали рапортовать о появлении в американской сабёрбии секс-клубов по «обмену жёнами» — тогда их участники обычно изображались аморальными извращенцами. Журналисты и свингеры обожают эту историю. Она придаёт всему происходящему благородно-трагический ореол, а также подогревает фантазию сценами красивых солдатских тел, которые уже завтра могут разлететься маленькими кусочками по воздуху. Подобная практика среди пилотов действительно существовала, но, как считают учёные, свинг, скорее всего, сформировался сразу в нескольких местах одновременно как частный случай эволюции идей свободной любви. Им столько же лет, сколько и всему нашему виду Homo sapiens, просто необходимые для воплощения в жизнь социальные условия созрели лишь ко второй половине XX века. Однако путь Вадима в свинг, по иронии, лежал именно через авиацию. В середине 1990-х годов он, молодой гражданский пилот, согласился на работу в Air France — летать по Европе на Airbus A320. Половину недели он проводил в небе, а другую — вместе с женой Юлией. В один из выходных, загорая на пляже в Ницце, они познакомились с Дэнни Гранденом, владельцем ночного клуба «не для всех». К тому времени в США свинг уже превратился в массовое явление и начал мировую экспансию. По всей Франции были разбросаны десятки соответствующих заведений. Тем не менее о свинге пара из России не знала ничего. Заинтригованные, они приняли приглашение Дэнни, посетили его клуб, а потом вместе с ним проехались по другим аналогичным заведениям на Лазурном Берегу. «Однажды случился шок, после которого я неделю не мог оклематься. 80-летняя бабушка, без зубов и в полупрозрачном пеньюаре, стояла раком, а к ней выстроилась гигантская очередь мужиков, — Вадим широко разводит руки в разные стороны, дабы я действительно оценил масштабы. — Все стояли с членами наперевес, а она их строчила ртом один за другим. До сих пор как вспомню, так вздрагиваю». Войти во вкус получалось не сразу.